Анатолия Ефимовича вызвали в дирекцию совхоза, где майор из военкомата вручил ему извещение о смерти сына. В графе "место смерти" значилось "Атлантический океан", в графе "причина смерти" - "по причине утонутия". Директор совхоза спросил: "Дойдешь?". Анатолий Ефимович кивнул головой. Километра за три до деревни потерял сознание и упал прямо в поле. Его уже заносило снегом, когда мимо проезжал кто-то из местных – привел в чувство, доставил домой. Дома Анатолия Ефимовича снова прихватило.

Валентина Егоровна пришла поздно, увидела лежащего на полу мужа. В кулаке бумаги - развернула, прочитала и рухнула рядом. Их спасли случайно - соседка заглянула.

Через месяц поехал Анатолий Ефимович в Великий Устюг, откуда сына призывали. Сосед сказал, что за погибшего семье положены дрова со скидкой. В военкомате разговор был короткий: "Твой сын по пьяни утонул, какие тебе дрова".

Еще куда-то ходил, но уже не столько из-за дров, сколько узнать, что же с сыном случилось в этом Атлантическом океане. Если начальство было вежливым, говорило: "Это военная тайна", если не очень – просто посылали. И опять он слышал – "по пьяни". Хотя знал – Сергей водки не пил, не переносил спиртного.

Так и перезимовали они без казенных дров, но хуже всего – без малейшего представления о том, каким был последний час Сережи. Перезимовали с горькой славой родителей, чей сын пошел служить на флот, да напился там и утонул.

Дело было двадцать лет назад. К тому дню, как военкомовский выбрался в совхоз к родителям погибшего матроса, останки их сына, Сергея Преминина, 1965 года рождения, уже месяц как покоились на глубине 5,5 километра, где-то на северо-востоке Бермудского треугольника. Среди изуродованного железа атомной субмарины К-219.

Но ТАСС сообщил им о смерти сына своевременно. Тогда впервые о катастрофе советской атомной ракетной подлодки сообщалось и в газетах, и по радио, и по телевидению - почти, как сказали бы сейчас, в режиме online. Они просто не знали, что все это – и кадры подводной лодки на телеэкране, и объясняющие генералы, и сообщения ТАСС – про их сына.

Обо всем этом в апреле 1987 года рассказали мне сами Анатолий Ефимович и Валентина Егоровна. А я рассказал им о сыне, о том, как боролся и погибал он в аварийном седьмом отсеке обреченного атомохода. Все, что узнал от экипажа, от командира.

Потом наградили матроса Сергея Преминина орденом Красной Звезды, спустя семь лет – золотой звездой Героя России. В США сняли о нем фильм - о "человеке, который спас Америку". А на родине стелу мраморную поставили над пустой могилой и школу в его честь назвали, и дорогу грунтовую проложили из райцентра в деревню, и телефон протянули в родительский дом (единственный на всю деревню). А про дрова и говорить нечего – обеспечили. Говорят, лично военком командовал погрузкой-разгрузкой. Такой вот хэппи-энд.

Сегодня, когда о Сергее Преминине вновь заговорили по случаю круглой даты, я вспоминаю эту забытую Богом вологодскую деревню Скорняково и двух, тогда еще не старых, но уже стариков. И просто потому, что они хорошие люди, и потому, что таких горемык, да только без всяких хэппи-эндов, по всей России немалое число. Тех, кому вместо сына Министерство обороны возвращало и возвращает одну лишь бумажку или "груз 200", зачастую не опускаясь до объяснений с родными и близкими.

Родителям Сергея, как ни кощунственно это звучит, повезло. Занималась эпоха "нового мышления" и Андрей Громыко (именно он) убедил Михаила Горбачева и Политбюро, что будет политически важным первыми сообщить миру о ЧП с советской атомной подлодкой. К тому же за аварийной субмариной американцы следили и с воздуха, и с воды – целый фильм наотснимали. В таких условиях играть в молчанку было просто глупо.

Когда началось разбирательство и над экипажем и командованием Северного флота нависли грозовые тучи, начальник политуправления СФ вице-адмирал Сергей Варгин резонно решил, что надо перефокусировать внимание Москвы с темы разгильдяйства на тему героизма. Так появился сначала во флотской газете, а потом и в гражданских СМИ очерк "Слово о матросе". Вторая "удача".

И тогда, и особенно сейчас понятно: в военной системе сам по себе человек, его поведение в экстремальной ситуации – дело десятое. Соверши ты хоть трижды подвиг, героем тебя назовут только тогда, когда твоя смерть будет отвечать интересам официального агитпропа. В противном случае: вот вам, Анатолий Ефимович, бумажка про "утонутие", а дрова сынишка не выслужил – пить надо было меньше.

Какие там стелы, какие ордена – большинство осиротевших родителей обивают пороги присутственных мест с надеждой узнать правду о смерти близкого человека, получить положенное им по закону пособие. В городах еще можно отыскать адвоката, а в деревнях, откуда гребут призывников без остатка, мало кто решается на долгий путь обивания начальственных порогов. Ведь есть понимание – с государством тяжбу начинаешь.

Да, самые упорные могут довести дело до суда. И только-то. Что на себе и испытали родственники погибших моряков "Курска", пытавшиеся через суд добиться пересмотра дела о гибели экипажа. Даже классный адвокат не помог – стена. Иначе пришлось бы признать, что людей загубил не столько "человеческий фактор", сколько "фактор государственный".

В эти дни Пресненский суд Москвы начал рассмотрение иска к Минобороны. Вдовы моряков К-159 третий год пытаются добиться от военного ведомства возмещения морального ущерба и, наконец-то, правды о гибели их мужей. Шансы на успех невелики. Соотношение величин все то же: человек-червяшка и государство.

Для самых неутомимых, с титаническим запасом энергии - прорыв до Страсбургского суда. Где уже сама по себе награда - честно названное имя ответчика: Российская Федерация. Ты - против государственной власти, которая с такой безоглядной легкостью годами вытирала об тебя ноги. Но взойти на этот Эверест дано единицам – не все рождаются воителями, способными бросить перчатку самому государству. Подавляющее большинство принимает судьбу без ропота, даже если она приходит к ним в лице не очень трезвого, хамоватого работника военкомата с похоронкой в руках.

Вот, собственно, и вся "юбилейная" речь по случаю двадцатилетия вручения Анатолию Ефимовичу и Валентине Егоровне извещения о смерти их сына Сергея Преминина. Человека, который спас Америку.