Очень приятно находить ответы на мучающие тебя вопросы. Например, я точно знаю, что любой преступник имеет право на честный, справедливый и гарантирующий соблюдение его прав суд. Вместе с тем, не скрою, мне, как и многим людям, свойственны порой сильные эмоции и поэтому не всегда удается сдерживать стремление, например, к отмщению. В этой связи было трудно убедить себя в том, что творцам нынешнего беспредела тоже надо будет обеспечить правосудие, когда они сменят кремлевские и им подобные кресла на скамью подсудимых. Уж больно накипело, и хочется, понятно, дать волю не самым добрым чувствам, хотя бы в воображении.

Выход мне подсказало уже всеми обсужденное "письмо пятидесяти". Дело в том, что если в нем заменить, например, название "ЮКОС" на "Роснефть", фамилии Ходорковского, Лебедева и Крайнова на Путина, Сечина и Устинова, а Пичугина – на Кадырова, то текст можно не менять - ну разве что фраза про добрые дела окажется лишней. Эти будущие подсудимые никакими руками их не делают.

В остальном же письмо можно будет подписывать в неизменном виде. И главное, я уверен, что его подписанты с радостью свои фамилии оставят. И скажут, что опять прозрели, все наконец-то поняли и т.д. Им ведь не привыкать. Я, слава Богу, знаком далеко не со всеми, но могу назвать парочку гебешных стукачей-провокаторов, одного адвоката, еще недавно сменившего политическую ориентацию с либеральной на ЕР, а до этого сменившего фамилию, чтобы скрыть свое этническое происхождение, а также режиссера, несколько недель назад сказавшего, что он согласен с каждым словом жесткого оппозиционного манифеста, но подписать не может, так как ждет бюджетных денег на новый фильм. Раз подписал, значит, все еще ждет.

Почему этот текст таков? Да потому, что он предельно неопределенен, обтекаем, уклончив. Его писали так, чтобы те, кто потом подпишет, могли это сделать, минимизировав будущие упреки требованием указать конкретные лживые места. И смысл вроде бы понятен – и властям угодили, и впрямую вроде бы не наврали. Но ведь жизнь не текст, ее оценивают по смыслам, а не по буквам.

И все это напоминает мне нигде впрямую не озвученную, но косвенно уже сформированную легенду о том, что в свои гебешные годы Путин был разведчиком. Романтический ореол, бойцы невидимого фронта, Зорге, Штирлиц, Абель, Филби, Банионис... Так вот: ПГУ (Первое главное управление КГБ СССР – внешняя разведка) на территории стран Варшавского договора никогда не работало. А если вдруг работало (от КГБ всего можно ждать), то никак не направляло туда своих офицеров в этом качестве. Вдумайтесь: разведчик приезжает в другую страну не как дипломат или нелегал с легендой, а как открытый офицер зарубежной спецслужбы. Можете себе представить? Да, трудно.

Но тогда что остается? Либо Путин "работал по своим", то есть следил за идеологической и моральной чистотой советских граждан в ГДР – кто сколько выпил, кто что купил и на какую сумму, кто какой анекдот рассказал и т.п., - либо сотрудничал как офицер связи со штази – политической полицией местного режима, которая прославилась организацией террористических актов в западных и развивающихся странах и стрельбой в спину своим соотечественникам, бежавшим от ее опеки через Берлинскую стену десятками и сотнями. Либо, вполне возможно, и то и другое одновременно. По моему мнению, других вариантов просто нет. Да и какая могла быть еще разведдеятельность в стране, где официально размещалась огромная Группа советских войск в Германии?

Так же, как легенда о Путине, сформирован и текст его поклонников. В нем не сказано, что приговор Мещанского (во всех смыслах) суда справедлив, но сказано, что "обсуждение отдельного судебного процесса не должно носить характер дискредитации всей судебной системы... и ставить под сомнение основы законности и порядка в стране". Так кто же виноват в дискредитации – те, кто обсуждает, или те, кто так организовал и провел "отдельный судебный процесс", что стоило попытаться его обсудить (всего лишь), как оказалась дискредитированной вся судебная система?

И сколько таких "отдельных судебных процессов" надо, чтобы народный артист Зельдин перестал интриговать всю российскую прессу вопросом о том, кто, кого и чем дискредитировал и что же он подписывал? Перечисляю навскидку и по памяти: НТВ, Данилов, Пасько, Никитин, Рохлина, Буданов, нацболы, убийцы Холодова, Трепашкин, ветеринары с кетамином... Если кому все еще недостаточно, то продолжать бессмысленно, хотя и вполне возможно - как балерине числиться в труппе по решению суда. И так же бессмысленно, как числиться там и не танцевать в спектаклях театра. И уже неважно, сколько при этом она весит, потому что солистка Большого театра – это та, которая там выступает, а не та, которую назначил суд, пусть даже и его нельзя дискредитировать. Больше, чем он дискредитирует себя сам.

Впрочем, некоторых подписантов я знаю не только лично, но и давно. И когда бывший офицер советского "штази" проповедует на темы гражданского общества и свободы выбора, я сразу вспоминаю ныне фанатичного блюстителя религиозной морали, активного патриота В. Лебедева, приятеля моей советской молодости. Тогда от слова "КГБ" его бросало в дрожь, он осуждал "совок" за антисемитизм, а все кассирши, принимающие ставки на московском ипподроме, как, впрочем, и все жучки, знали его в лицо. Теперь он подписывает одно письмо за другим – против евреев, против Ходорковского. Может, стоило написать одно, обвинить Ходорковского в ритуальных убийствах, и пусть Устинов решает, к чему лишние напряги, Валя?

А выход из сложной моральной ситуации, который подсказала мне амбивалентность текста и подписантов, таков. Да, организаторов того, что замораживает страну и лишает ее будущего, необходимо судить. Но как будет славно, если в этом процессе следователем будет Каримов, прокурором – Шохин, а судьей – Колесникова! Или все-таки я опять слишком мстителен?