"Лавр сделал свое дело" - так откликнулась в своем блоге на сообщение о смерти главы РПЦЗ одна зарубежная русская православная монахиня. Объединение РПЦЗ с РПЦ действительно стало самым важным и ярким поступком этого в общем-то малозаметного и малоизвестного допрежь человека.

Судьба митрополита Лавра отражает коллективную биографию всего "второго поколения", доминировавшего в зарубежной православной церкви с 1950-х по 1990-е годы. Оно состояло из детей русских эмигрантов, родившихся и воспитанных в русской среде (в том числе в русских школах) за рубежом, и их ровесников, оставивших СССР в годы Второй мировой войны. Родившийся в 1928 году в Чехословакии будущий митрополит воспитывался при миссии РПЦЗ и вместе с ней подростком покинул родину, спасаясь от наступающих советских войск. Вскоре он оказался в США, куда РПЦЗ перенесла из Европы свой управленческий центр. Далее тихий, исполнительный, работящий монах, обитавший при больших начальниках, сделал стандартную церковную карьеру: инспектор семинарии; настоятель монастыря; младший епископ, отвечающий за общецерковную канцелярию; самостоятельный епископ, возглавляющий епархию и одновременно "духовный центр" церкви - Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле. Так что, когда к 2001 году харизматичный глава РПЦЗ митрополит Виталий достал окружающих своим гиперконсерватизмом, диктатом и чудачествами, ему была готова устраивающая большинство замена - серый чиновник церковной канцелярии без явных идей, пристрастий и талантов. Кто ж мог подумать, что дело так обернется.

РПЦЗ создавалось как продукт идеологический. Вместе с различными общественными и политическими организациями русских эмигрантов она составляла "настоящую Россию", в силу "временных обстоятельств" оказавшуюся за рубежом. Многочисленная первая волна эмиграции могла позволить себе создать среду, в которой можно было "оставаться русским" и верить, что иностранное окружение - вещь временная и наступит день и час, когда благодарная Россия воспримет бережно сохраненные на чужбине духовные ценности (и достойно наградит хранителя). Того, что с каждым годом все меньше эмигрантов и уж тем более их детей разделяло эти идеи, старались не замечать. Получив после войны внушительную подпитку за счет новой волны эмигрантов, в основном людей молодых, РПЦЗ воспрянула духом.

"Второе поколение" осталось таким же непрошибаемо уверенным в своей правоте и ставящим "русскость" в качестве краеугольного камня своей веры. Повествуя о митрополите Лавре, сайт РПЦЗ в 2004 году с почтением сообщал, что самой главной ценностью, оставленной будущему главе церкви его учителем, был крест, подаренный тому Союзом русского народа - ведущей дореволюционной черносотенной организацией.

Именно жесткие этнонационалистические установки, а не любовь к юлианскому календарю выводили РПЦЗ из того процесса взаимодействия крупнейших мировых религиозных организаций, который усилился после Второй мировой и привел к заметному снижению межконфессиональной напряженности в христианском мире. И этот процесс отнюдь не добавлял РПЦЗ прихожан. В 1980-е годы многие ее приходы оказались на грани вымирания. А сил на миссию в России (которая началась с братания официальных представителей РПЦЗ с "Памятью" Дмитрия Васильева) уже не хватило.

Вместе с тем национализм, подкрепленный практическими соображениями, оказался, именно тем, что в итоге и сблизило РПЦЗ с РПЦ. И заслуг последней тут больше. РПЦ возглавляет практически сверстник митрополита Лавра, воспитанник русских эмигрантов и активных националистов, пытавшихся русифицировать эстонских православных и переориентировать их на Москву. Но если Вася Шкурла оказался в 1947 году в Джорданвилле, то Алеша Ридигер - в Ленинграде.

За время патриаршества Алексия II РПЦ существенно изменила свое идейное лицо. Дело не только в любезной сердцу РПЦЗ ожесточенной конфронтации с католиками и протестантами, начавшейся сразу после того как полученные от них продовольственные пайки были проедены. И не в канонизации царской семьи, на которую руководство Московской патриархии пошло со скрежетом зубовным под давлением фундаменталистов. РПЦ, прежде представлявшее православие полиэтнического СССР, действительно стала этнонациональной церковью не только по названию, но и по сути. Забыв про нужды тысяч украинских и молдавских приходов, про миссию среди нехристианских народов, она отстаивает интересы русских и российского государства в том виде, в каком она эти интересы понимает. И неудивительно, что от РПЦ главным переговорщиком с РПЦЗ стал близкий к Лубянке видный церковный националист и несостоявшийся "духовник президента" архимандрит Тихон (Шевкунов).

Поэтому "второе поколение" РПЦЗ, хоть и осторожно и со многими страховками, оперлось на сильную президентскую руку "русского националиста в хорошем смысле слова". Передача идеологической эстафеты произошла. Царя теперь зовут "национальный лидер", но с подобной заменой РПЦЗ была согласна еще в 1930-е. И Лавр в этом отношении действительно сделал свое дело. Другой вопрос, что получилось в результате.

Объединение церквей - хлесткий медиа-лозунг. Однако РПЦ не удалось полностью поглотить пусть и слабого, но конкурента в борьбе за брэнд "русского православия". Отказалась объединяться целые епархии РПЦЗ - на Украине и в Южной Америке. Сохранили независимость от Москвы и многие приходы - особенно в России, США и Австралии. Правда, пока создать устойчивую объединенную структуру им не удалось.

Более существенно, что условия, на которых объединилась основная часть РПЦЗ, таковы, что от них нетрудно и отказаться. Церковь полностью сохранила свою структуру, самоуправление и собственность. Станет ли реально РПЦЗ "нормальной" частью РПЦ - большой вопрос, и решать его будет уже следующее поколение верующих и духовенства. Эмигрировали из России или из СССР их деды и прадеды. Ожидали возвращения в Россию их родители. Сами они, выросшие на Западе, нередко уже в "интернациональных" семьях, смотрят на Россию как на страну "высокой культуры", но совершенно не склонны ни к этнонационализму как таковому, ни тем более к примирению с нравами, царящими в российской государственной и внутрицерковной политике.

Это в РПЦЗ работящий монах, ставший инспектором семинарии, не стеснялся, если надо, в коровнике убраться. В РПЦ такие работящие, может, и становятся инспекторами, но не дорастают до епископов. Вельможный стиль владык и раболепство перед ними церковного народа, "подковерный" стиль церковной политики и грубое затыкание ртов критикам - со всем этим клиру РПЦЗ еще предстоит познакомиться. Как, впрочем, и поближе узнать российских чиновников и перспективных московских спонсоров.

А уж на основе этого опыта они смогут оценить, каковы были реальные заслуги погребаемого сегодня митрополита Лавра.