Кончина Сергея Владимировича Михалкова - не повод для злословия. При жизни можно было по-разному относиться к скончавшемуся литератору, но и тогда ни у кого не возникало сомнений: уже в силу своего возраста Михалков, родившийся при императоре Николае и доживший до президента Медведева, стал человеком-эпохой.

Ему пришлось стать не просто свидетелем революций, войн, репрессий, побед и крушений, но и активным участником многих исторических событий. И я не сомневаюсь, что о многих из них ему хотелось бы забыть, как о страшном сне. А о многом он и в самом деле забыл - советские люди, в особенности попадавшие на самые верхи перемалывавшей саму человеческую сущность системы, отличались удивительной способностью к переосмыслению происшедших с ними событий и даже их ликвидации в собственной памяти.

Иначе спать по ночам было бы просто невозможно. Иначе не дожили бы почти до 100 лет другие люди-эпохи - такие, как Вячеслав Молотов или Лазарь Каганович. Но им-то было проще: они были откровенные мерзавцы, воспитанные ленинской партией в презрении к человеческой жизни, в искренней уверенности, что когда лес рубят - щепки летят, а главная задача политика - настругать этих щепок как можно больше и самому не оказаться среди них.

Людям с более тонкой душевной организацией нужно было как-то иначе реагировать на происходящий вокруг кошмар, в котором они к тому же не могли не принимать участия. Другой человек-эпоха, проживший век с лишним карикатурист Борис Ефимов, брат расстрелянного Михаила Кольцова, как-то дал свой рецепт такого выживания: не принимать ничего близко к сердцу. Собственно, это рецепт из шварцевской "Тени" - махнуть на все рукой в надежде, что все устроится. Не сейчас, так через сто лет.

Провожая Сергея Михалкова, стоило бы подумать об этом искусстве выживания, о том, ценой каких внутренних усилий оно давалось, о том, как дрожали у людей колени в приемных вождей, как екало сердце от каждого телефонного звонка, как никогда не было ясно, как воспримут очередное твое произведение, не пересолил ли ты, не переперчил ли. С каким внутренним презрением и бессилием ты воспринимал тех, кто сверху, все это красномордое жлобье, - и какую злость вызывали у тебя те, кто снизу, кто доносил на тебя, пытаясь занять твое место, получить твой орден, твою дачу, твое собрание сочинений. А еще бесили те, кто сбоку, кто пытался жить по-другому и достигал успеха. Прожить долгие десятилетия в попытках приспособиться к системе, стать ее любимцем и остаться самим собой - задача почти невыполнимая. И еще труднее в этой вечной войне дожить почти до ста лет. Поэтому жизнь Сергея Михалкова - это повод для того, чтобы задуматься, какой беспощадной к человеку была эпоха, в которую ему пришлось жить, как она этого человека - от вождя до последнего хлебороба - уничтожала.

Но сочинители некрологов пишут о другом. Главный лейтмотив прощания с Сергеем Михалковым - жизнь удалась! Три раза сочинял гимн родной страны - настоящий триумф! А то, что в первый раз гимн пришлось переписывать потому, что из мавзолея выкинули вождя, для которого были написаны слова, - это так, чепуха? Конечно, можно было воспринимать происходящее с олимпийским спокойствием Михалкова, а можно было ведь и как Фадеев - пулю в висок. А можно было и как Твардовский в "Новом мире", но это уж точно не гарантирует долголетия.

Или вот еще об успехе михалковских басен. В одной из некрологических заметок упоминается "крылатая" фраза "А сало... русское едят!". Конечно, крылатая! Потому что она о евреях. Потому что басня была написана в период борьбы с безродными космополитами и навсегда стала символом той эпохи. Спросила бы девушка, написавшая некролог, у самого Сергея Владимировича: хотел ли он, чтобы после него осталось это?

Прощаться с Михалковым и утверждать, что для успеха нужно жить как Михалков, - это и есть самое большое неуважение к покойному. Михалков прожил свою жизнь так, а не иначе, потому что эпоха не предоставила ему большого выбора. Для чего-то иного нужно бы было проявлять мужество, особый характер, рисковать собой, семьей, детьми. Много ли было в советское время людей, пошедших на такой конфликт с системой? Много ли было считавших, что для успеха не нужно быть лучшим учеником? Так что не стоит называть столь трудную жизнь счастливой и успешной - ведь это означает оболгать время, на которое она пришлась.